У НИХ ЕСТЬ РОДИНА, ИЛИ ЧТО МЫ ЗНАЕМ

О ПЕРЕМЕЩЁННЫХ КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЯХ

Для окончательного решения крайне сложной, противоречивой, ставшей за почти пять десятилетий горемычной проблемы поиска и взаимного обмена культурными ценностями, изъятыми в своё время из российских и германских музеев, решением правительства РФ создана Государственная комиссия по реституции культурных ценностей, перемещённых в годы второй мировой войны и в результате её последствий.

Соглашение о реституции стало возможным благодаря заключению договора «О добрососедстве» между Россией и Германией и намерению, в связи с этим, открыть и обнародовать содержимое «спецхранов», тайников и «спецзапасников», «узники» которых под названием «перемещённые», кажется, «отсидели» свой срок.

Перемещённые и иного рода культурные ценности – это те, что были изъяты из российских музеев, дворцов, галерей, ризниц монастырей, проданные за рубеж в годы «прорыва экономической блокады», иногда по бросовым ценам, и заполонившие музеи и национальные галереи Европы и Америки, захваченные фашистами в годы второй мировой войны и осевшие в неафишируемых частных коллекциях, тайниках, ставшие объектом купли-продажи на аукционах, объектами бесчестных махинаций и политических интриг.

Что мы знаем о нашем утраченном духовном наследии, о других перемещённых ценностях? К сожалению, не очень много. Как ни странно, но довольно точно известно о самых ранних утратах. Обнародованные недавно данные рисуют картину торгов конца двадцатых, начала тридцатых годов, понять и принять которую невозможно и с позиций нашего, чем-то похожего на то, времени. Распродажа национальных сокровищ велась с ведома и по прямому указанию тогдашнего высшего руководства страны через объединения, наркоматы и общества «Наркомвнешторг», «Антиквариат», «Торгсин», «Наркомфин», «Международная книга», у руля которых стояли А. Микоян, Г. Пятаков и О. Каменева, сестра Троцкого.

Кто из нас не восхищался Эрмитажем, Оружейной палатой Кремля, знаменитой Третьяковкой, не предполагая, что это только часть былого и, зачастую, не самая большая и не самая лучшая. В 1928–1934 годах, кроме названных сокровищниц, с молотка пошли известные собрания дворцов: Зимнего, Мраморного, Мариинского, Строгановского, Шу-валовского. Румянцевского, Шереметьевского, Демидовского, Юсуповского, Елагина и Аничкова, Михайловского замка, Петропавловского и Казанского соборов. За рубеж ушли фамильные сокровища династии Романовых, ювелирные изделия фирмы Карла Фаберже и уникальная коллекция произведений искусства путешественника Петра Петровича Семенова-Тяньшанского.

Несмотря на протесты наркома просвещения А. Луначарского и академика-востоковеда, директора Эрмитажа И. Орбели, продавались произведения Рембрандта, Ботичелли, Ван Дейка, Веласкеса, Тициана, Веронезе, Антуана Ватто, Пуссена, Тьеполо, Лукаса Кранаха и других. На торги выставлялись изделия из керамики, фарфора, цветного стекла, художественного металла, декоративное оружие, гобелены, скульптурные портреты, старинные рыцарские доспехи, рисунки и гравюры, фамильные иконы в окладах, складни, кресты, ордена, императорские пасхальные яйца, сотни алмазов, сапфиров, рубинов и изумрудов. Многие из уникальных шедевров, проданных тогда за бесценок, сейчас вошли в ценовой рекорд Гиннесса.

Культурным ценностям, вывезённым фашистами из наших музеев, заповедников мемориальных комплексов, их поискам за послевоенное время посвящены десятки публикаций, кинофильмов и телепередач. Известно, что на оккупированной территории немцами было разграблено 427 музеев, 1.670 православных церквей, 237 костёлов, 69 часовен, 532 синагоги и 258 других культовых зданий. Есть и обобщённая цифра: 300 000 – количество утраченных особо ценных экспонатов.

В архиве германского исследователя Георга Штайна, находящемся ныне в Калининграде, обнаружены подлинные фотографии, показывающие процесс изъятия художественных ценностей из российских музеев в годы войны, операции на пунктах временного хранения, процесс транспортировки и «лики» исполнителей. В Центре хранения историко-документальных коллекций (особом архиве Российской Федерации) только что найдены личные дела сотрудников штаба Розенберга, их особые личные удостоверения, командировочные предписания и даже проездные билеты. Все эти документы еще раз подчеркивают государственный характер нацистского «культурного» террора. Большинство штабных дел связано с бывшей Восточной Пруссией как основным транзитным путём для перемещённых ценностей.

В первые послевоенные годы часть вывезенных от нас культурных ценностей была обнаружена в некоторых городах поверженной Германии. Вот что рассказывает один из послевоенных искателей, искусствовед А.М. Кучумов: «Мы их обнаружили в зерновых складах Восточной гавани Берлина. На сыром и грязном цементном полу в беспорядке свалены были картины в рамах и свёрнутые холсты, иконы, скульптуры, рукописи и книги, фарфоровые и хрустальные изделия, гобелены и копры... В одном из складских закоулков были найдены произведения древнерусской живописи XV– XVI веков».

Итак, многое известно, кое-что найдено, что-то возвращено Германией за послевоенный период. К сожалению, этих данных для дальнейших поисков культурных ценностей крайне мало, ведь за 47 лет они разошлись по белу свету. Их можно встретить в Северной и Южной Америке, Японии и Австралии, Испании и Скандинавии, ими заполнены некоторые подпольные «музеи» и частные коллекции. Мы до сих пор не знаем в полной мере «поимённо» наших потерь и точно подсчитать их сейчас – задача практически невыполнимая. Нам не хватило почти пяти десятилетий на составление каталога утраченного, хотя все другие европейские страны не только выполнили это в два-три послевоенных года, но даже и воспроизвели муляжи и копии наиболее ценных экспонатов, объявив на этой основе всемирный розыск.

Каталог музейных ценностей это ведь не просто список, реестр, это и документ, устанавливающий юридически обоснованную национальную и территориальную принадлежность перемещённых ценностей. Короче, говоря юридическим языком: «Опознание имущества и доказательство права собственности на него возлагаются на государство, предъявляющее претензию. Без такого доказательства, основу которого составляет каталог, не имеют силы никакие международные соглашения по реституции культурных ценностей». Мы же, не имея «паспортов» на российские шедевры, оказавшиеся на чужбине, не сможем их «узнать», а «узнав» – юридически доказать их принадлежность. Многолетняя и многотрудная кропотливая работа по составлению каталога всего утраченного ещё только предстоит.

Информация в газете «Известия» в 1991 году была сенсационной. В самом деле, возвращением в бывшую ГДР картин Дрездена и сокровищ «Грюнес Гевельбе» («Зелёный свод») в конце 50-х годов, казалось, была решена, по крайней мере с нашей стороны, «культурно-имущественная» проблема. А между тем в нашу страну попали сокровища не только Дрезденской галереи, но и берлинских музеев, Национальной художественной галереи Берлина, Потсдама (Дворец Сан-Суси, Новый дворец) и другие, значительная часть собраний музеев Аахена, Готы, Веймара. Эрфурта, Бремена, Дессау, Ростока, Магдебурга и многих других городов, включая не только фонды живописи, но и декоративно-прикладного искусства, скульптуры, мебели, графики, оружия... Все они были размещены в спецхранах Ленинграда, Москвы, Ашхабада, Киева, Баку, Калуги, Перми, Одессы и ряда других городов. Захватив огромные музейные ценности и библиотечные коллекции взамен наших, вывезенных нацистами, и надежно упрятав их, мы долго тешили себя надеждой, что утраченное, хотя бы частично компенсировано.

А. Овсянов,

старший научный сотрудник

Калининградского координационного центра

по организация поисков художественных ценностей.

(Окончание следует).