Таинственный след Брахерта
Один из барельефов,
демонтированных с фасада цеха на вагонзаводе.
«Сентябрь подарил Брахерта. Блистательного...», –
сообщала «КП» в конце сентября. На фасаде одного из цехов вагоностроительного
завода (в здании когда-то располагалась катушечная фабрика, а ещё раньше –
клиника) обнаружены четыре барельефа – работы скульптора Германа Брахерта,
которому судьба подарила тернистый путь и мировую известность.
Барельефы
красовались много лет, но только теперь произошло потрясающее открытие. В
каталогах Мюльпфорда и других местонахождение этих шедевров обозначено не было.
И вот в сентябре в окружении собравшихся поглазеть вагоностроителей начался
демонтаж удивительной находки. Барельефы с трудом вырезали из стены – немецкое
качество... Стена – толщиной около метра, работы забетонированы на века. При
демонтаже подкачала техника безопасности. Один из спецов получил травму, его
увезла «скорая»... Собравшиеся зеваки гадали на кофейной гуще: «Похоже, шедевры
в Германию отправят. Может, немцы у «вагонки» и здание выкупят?» Легкая паника
– ещё с августа, когда приезжала большая группа западных журналистов-телевизионщиков.
«Глазок» телекамер снимал всё и вся вокруг.
Ещё
бы! Найден след руки великого мастера. Жемчужины его творчества щедро рассыпаны
на побережье. Как представить себе светлогорский променад без грациозной «Нимфы»,
а лиственный парк – без изящной «Девушки с кувшином»? В парке десяток лет назад
можно было полюбоваться «Парящей». Юная красавица, нежная и легкая...
Старожилы, наверное, помнят и «Хроноса» (лихие всадники) на фасаде Южного
вокзала. Чудесное творение исчезло бесследно. Более сорока произведений Герман
Брахерт создал в Кёнигсберге, но их не пощадил ни пожар войны, ни растащиловка –
после неё. К счастью, уцелел домик скульптора в Отрадном (бывший
Георгиенсвальде), ставший музеем. Директор, первый и единственный весь десяток
лет, Алла Саруль в начале 90-х получила письмо от сына Брахерта – Томаса,
единственного оставшегося в живых бывшего обитателя этого дома. По фотографиям,
которые он прислал, удалось найти дом, как раз в тот момент, когда его
собирались снести. В защиту было собрано восемь тысяч подписей – среди
населения.
И
с тех пор в этих стенах часы и минуты бегут в такт со стуком неравнодушных сердец
– у нас и на Западе. В саду – яблони Германа Брахерта. Необычные, похожие на
сосны. Яблок этой осенью – море. Алла Семеновна Саруль угощает всех гостей... Во
дворе – японский рододендрон, малинового цвета, и ещё несколько видов заморских
растений, завезённых при жизни хозяина. «Здесь всё для созерцания, для
творчества», – иногда повторял он.
По
рассказам Аллы Саруль, с домом и теперь связаны удивительные события. В
Георгиенсвальде Герман вернулся, устав от давления нацистов, к своей любимой
теме женской красоты. Подаренная им Раушену «Нимфа» словно вобрала в себя
дыхание ветра, безбрежность моря... А не так давно в музей пришло письмо, в
котором рассказывалось о подруге Траут, дочери Брахерта. Подруга позировала при
создании «Нимфы». Знала, что лицо будет не её, а Мии, жены Германа, но уже
гордилась тем, что приглашена... Алла Саруль срочно выехала в Германию и
встретилась с подругой Траут. Через несколько дней после возвращения домой
директору музея позвонила внучка этой женщины и сообщила, что она умерла...
...В
1944-м дочь Брахерта уехала в гости к родителям жениха и погибла при английской
бомбардировке. Позже отец ваяет знаменитую «Ниобию», из ниобита, плачущего
камня. Теперь – музейный экспонат. Прикоснёшься, и на самом деле – пальцы как будто
мокрые... Как ни странно, когда Траут было 12 лет, отец сотворил из металла
головку девочки, почему-то очень скорбную. Как будто предчувствовал беду.
12-летняя Траут так и осталась в музее... Летом художник из Германии привез
свою картину о гибели Траут и подарил дому Брахерта. Брат её, Томас, часто
приезжает в Отрадное и присылает письма. Сначала они были в несколько строк,
теперь – целые страницы.
Зтим
летом страсти вокруг наследия накалялись, что называется, не по дням, а по
часам. Демонтаж барельефов был приостановлен. Возмутился НПЦ – научно-производственный
центр по охране памятников истории и культуры: «Куда вывозят и зачем?» Сами же
сотрудники центра не скрывали, что о национальном достоянии на «вагонке» почти
ничего не знали. Зампред начальника областного управления культуры Андрей Попов
в интервью для одного из местных СМИ подчеркнул, что вагонзавод – предприятие
«закрытое», туда так просто не попадёшь, вот и не раскрытой оставалась тайна за
семью печатями. А раз хозяин вагонзавода Михаил Козин купил предприятие,
значит, достояние принадлежит ему и он волен распоряжаться, как душа пожелает.
И спасибо, что г-н Козин решил передать находку музею безвозмездно. Так считают
в управлении культуры.
В
НПЦ, в свою очередь, твёрдо уврены, что речь идёт о национальном достоянии, и
никакое «моё!» не должно иметь места... Вмешалась и ФСБ. Сотрудник этого
ведомства Сергей Сидоренко «корень зла» видит в том, что демонтаж начали,
упустив целую вереницу процедурных формальностей. Нужна целая кипа всяких
бумаг, подписей и штампов различных инстанций.
Дошло
до того, что выдавать разрешения управление культуры начало задним числом. Тем
не менее каких-либо попыток отправки шедевров за границу ФСБ не усмотрело.
Легко понять директора музея Аллу Семёновну. Страстная поклонница творчества
Брахерта вместе со своими коллегами буквально трепетала от cчacтья, когда
узнала об открытии на «вагонке». Хотелось быстрее спасать барельефы, закопчённые
и изрядно потёртые.
А
в НПЦ проморгали. Так же, как и в областном управлении культуры. Знай они
раньше о барельефах на «вагонке», – с толком и расстановкой, не выбиваясь из
законодательного поля, поспособствовали бы реставрации.
Не
особо вникая в юридические тонкости, музей, вагонзавод и некая строительная
фирма заключили тройственное соглашение, точнее, гарантийное обязательство о
том, что барельефы принадлежат дому-музею на правах собственности с момента
установления авторства, и передаются без соответствующей документации...
Будь
Герман Брахерт живым, наверное, страсти вокруг творений его бы ошеломили. А
впрочем, он всегда оставался борцом. И теперь – опять борец.
...Кстати,
«Парящая», исчезнувшая из лиственного парка, оказывается, «обитает» в Отрадном.
Лариса НОВИКОВА, Людмила ПИРОГОВА
| 
